Утро началось с сюжета CNN, где американский журналист, захлебываясь от восторга, показывает подкрепления ВСУ, которые заходят в Курскую область через погранпереход. Вчера был сюжет итальянского телевидения из Суджи и пригородов.
В Курской области наши подразделения продолжают отражать атаки ВСУ. Тут важно понимать — атаки. То есть они не бегут, не сидят зарывшись — они тянут подкрепления и атакуют. Вчера волной прошла новость о возможном ударе по АЭС и «грязной бомбе». Под постоянными обстрелами и ударами дронов Крым, Донбасс, Белгородская и Курская области, и другие регионы РФ.
При всем при этом, у нас по прежнему «террористическая атака ВСУ и провокация», а Минобороны отражает «попытку вторжения». Интересная такая попытка, порядка 500 квадратных километров территории и десятки населенных пунктов захвачены, сотни тысяч беженцев, а первая группа прорыва ВСУ насчитывала 12.000 рыл.
Игра в «Мы не такие» и мантры о договорняке продолжаются третий год. Вырубить энергетическую инфраструктуру на Украине? Мосты? Ликвидировать украинское руководство? Да хотя бы просто осложнить им жизнь? Ну как можно, что скажут западные партнеры. Это осложнит переговорный фон.
США и НАТО планируют нас уничтожить. Залихватское высмеивание поставок танков Украине на федеральных каналах РФ уже в прошлом. Когда-то начиналось с ПТРК Джавелин, а сейчас им поставляют F-16 и под них готовят ракеты дальностью до 1000 километров. Вчера у Крымского моста было сбито 12 ракет ATACMS.
У нас уже давно не СВО. Какое может быть СВО в Курской области, окститесь. У нас идет война. Мы 8 лет старались не замечать войну на Донбассе, сейчас пытаемся не замечать войну на Украине, но войну в Курской области не заметить невозможно. Особенно если учесть, что она вот-вот перекинется на Брянскую и Белгородскую. Время пиршеств в глубоком тылу, флагштоков за 30 млн и подсветок на зданиях администрации за 107 млн прошло. Как и провальных нацпроектов вроде «Очищения Волги» за 200 млрд.
Нам необходима полная мобилизация общества. Все усилия страны должны быть направлены на победу. На танки, ракеты, дроны, РЭБ и прочее. Пора прекращать жить, прикидываясь, что война «где-то там». Она не там. Она здесь. Жители Курской области не дадут соврать. И жители Белгорода.
Пора просыпаться. И верните уже Суровикина.
Хотя я не думаю ничего плохого... (с)"Мне обидно за то, как было. И я ненавижу за это немцев, но, если сказать совсем по правде, ненавижу не только немцев, но и самого себя. Всех нас ненавижу за то, что у нас так было. Я люблю всех нас, но и ненавижу, потому что мучаюсь тем, как это было. И кому-то я могу сказать об этом и говорю, но чаще удерживаю себя, потому что считается, что об этом нельзя говорить, и, может быть, правда нельзя, пока идет война… Хотя я не думаю ничего плохого.
Не знаю, как я потом буду вспоминать про войну, но, пока я воюю, для меня самое тяжелое и невыносимое – это когда мы делаем что-то не так, как надо делать. Мы сейчас гораздо реже делаем это, но все равно еще бывает. И если я за что-то готов умереть, то я готов умереть за то, чтобы у нас все делалось так, как надо, так, как мы хотим!
Я не могу до конца объяснить это чувство даже самому себе. Это – чувство общности со всеми, кого убивают у нас, это – чувство вины, и стыда, и боли, и бешенства за все, что у нас не получается, и радости за все, что у нас выходит.
А сколько раз и какими только словами мы не проклинали себя за то, что у нас нет то того, то этого! И до сих пор еще многого нет! И до сих пор, когда начинаешь думать, не понимаешь: как это могло случиться? Я еще учился в школе, когда наши радиолюбители первыми поймали SOS с дирижабля Нобиле. А у меня в батальоне до сих пор нет подвижной рации...
У меня лопается голова, когда бывает время думать над тем, как все это могло случиться.
Если бы можно было поговорить с товарищем Сталиным и спросить его: как все это вышло перед началом войны? Если бы можно было написать ему письмо, чтоб он вызвал меня с фронта всего на один день и сказал бы мне, как все это было на самом деле!.. Потому что я ведь воюю и могу умереть раньше, чем узнаю, а я так хочу это знать… И не я один. Другие тоже.
Но когда я думаю об этом, я, конечно, понимаю, что это невозможно. И не только потому, что нельзя вызывать с фронта какого-то командира батальона, чтобы товарищ Сталин вдруг все бросил и отвечал на его вопросы. Это невозможно еще почему-то..." Конец цитаты.
Цитата - мысли одного из главных героев книги, Ивана Синцова. Синцов - коммунист, офицер, комбат. Он безоговорочно верит верховному главнокомандующему И. В. Сталину, верит в нашу победу, и не просто верит, но и делает всё что в его силах, дабы эту победу приблизить. Но не думать о том, о чём он думает (хотя он не думает ничего плохого) он не может.
Вывод понятен? Если нет, я могу его сформулировать. Он таков.
Миллионы добрых русских людей верят Верховному, верят в нашу победу, моляться за нее и каждый на своём месте делают всё, что в их силах, дабы эту победу приблизить. Но не думать примерно о том же, о чём думал в окопе 80 лет тому назад комбат Синцов, они не могут...