Директор театра имени В. Ф. Комиссаржевской – о погибшем премьере Мариинского театра
Мы познакомились, когда Володе было 23 года, и было очевидно, что он – восходящая звезда. Владимир уже танцевал все ведущие партии в Мариинском театре: он очень рано стал в них выступать. Безупречное сложение, удивительная фактура красивого человека – сначала юноши, а потом мужчины. Когда артист на сцене олицетворяет Идеал, такое бывает редко. Надо, чтобы сначала щедро одарил Бог, а потом – чтобы был затрачен огромный труд. Успех в балете – это прежде всего изнуряющие репетиции. Тот, кто хоть раз видел вблизи ноги артиста балета, поймут, о чем я. Это просто другая анатомия… Владимир Шкляров этого труда не боялся. Боженька дал внешность и талант, а сам он сделал все остальное. Три года я был агентом Володи в допандемийные года – он получал много контрактов на выступления за рубежом и был фантастически востребован. Самые выдающиеся его партии не только в классике – «Ромео и Джульетте», «Баядерке», «Лебедином озере», но и в современной хореогрaфии, особенно придуманные для него Юрием Смекаловым. Когда мы ездили с гала-концертами, он исполнял как классические партии, так и современную хореографию в балете. Номера «Расставание» и «101» (One O One), пользовалась огромным успехом. Знаете, за что его любили? Красота, талант, да, но при этом он был не очень доступен, а это всегда создает ореол таинственности, красивой тайны, неразгаданной сказки. Много общаясь с большими артистами, я знаю, что такое «четвертая стена» между сценой и зрителями. У него был свой фан-клуб в Японии, Китае, Южной Корее. В странах, где Мариинский театр бывал на гастролях, его поджидала куча поклонниц у служебного входа. Он никому не отказывал в автографе, но в свою жизнь не впускал никого. В последний раз мы виделись месяц назад. Но часто бывали на созвоне. Когда я услышал эту страшную новость, я стал читать нашу переписку. Это огромная лента звуковых и текстовых сообщений. Я слушаю голос и не могу поверить, что Володи больше нет.